Просмотр исходного текста страницы TEMP:04●22●41-04●23●10

21.2. Первое пророчество (4:22:41—23:10)

''' (41) И было поутру, и Балак взял Билъама и возвел его на высоты Баала, и увидел оттуда край народа. '''

''' (23:1) И Билъам сказал Балаку: построй мне здесь семь жертвенников и приготовь мне здесь семь быков и семь овнов. '''

''' (2) И сделал Балак, как говорил Билъам, и Балак вознес с Билъамом по быку и по овну на жертвеннике. '''

''' (3) И Билъам сказал Балаку: постой у всесожжения твоего, а я пойду, может быть, встретится Господь навстречу мне, и то, что Он укажет мне, я объявлю тебе. И пошел он в одиночестве. '''

''' (4) И Бог встретился Билъаму, и сказал он Ему: семь жертвенников воздвиг я и вознес по быку и по овну на жертвеннике. '''

''' (5) И вложил Господь слово в уста Билъама, и сказал: возвратись к Балаку и так говори. '''

''' (6) И возвратился он к нему, и вот, стоит он у всесожжения своего, он и все князья Моава. '''

''' (7) И произнес он притчу свою, и сказал: «из Арама привел меня Балак, царь Моава, с гор восточных, говоря: Пойди, прокляни мне Яакова, и пойди, изреки зло на Израиль! '''

''' (8) Но как прокляну я? Бог не проклинает его! Как изреку зло? Господь не изрекает зла! '''

''' (9) С вершины скал вижу я его, и с холмов смотрю на него: вот народ отдельно живет, и между народами не числится. '''

''' (10) Кто исчислит семя Яакова и сочтет число потомков Израиля? Да умрет душа моя смертью праведников, и да будет кончина моя, как его». '''

В целом, первое пророчество говорит о сложностях выполнения заказа Балака.

Мидраш понимает «вершины скал» как праотцев, а «холмы» как праматерей — то есть невозможность проклясть еврейский народ связана с фундаментом, который создает ему защиту. Таким образом, первое пророчество связано с прошлым еврейского народа.

''' (41) И было поутру, и Балак взял Билъама и возвел его на высоты Баала, и увидел оттуда край народа''' Несмотря на то, что специалистом по проклятиям является Билъам — места, с которых можно попытаться произвести проклятие, предлагает ему Балак. Поэтому мидраш полагает, что Балак и сам был колдуном, но у него была несколько другая специализация, он мог работать только «наводчиком». Балак хорошо чувствовал область, в которой у «объекта» есть недостатки (то есть «места, подходящие для проклятия»), но не мог описать эти недостатки ярко и убедительно. Поэтому Балак не мог сам наслать проклятие (то есть не имел достаточной харизмы, чтобы повлиять на общество так, чтобы оно уверилось в тотальном значении этих недостатков), и в этом он нуждался в помощи Билъама.

В терминах СМИ это формулировалось бы так «главный редактор, чувствующий слабые места объекта, который решено уничтожить, приглашает всемирно известного желчного журналиста для написания разгромной статьи-разоблачения».

''' (41) И возвел его на высоты Баала''' Термин ''Баал'' (Ваал, «хозяин») означает как имя одного из ханаанско-финикийских богов (напр. Судьи 2:11), так и общее наименование «богов идолопоклонников», поэтому здесь это «высоты имени (одного из) местных божеств». Но употребление этого названия можно понять также как «высоты для проверки на Баала», на идолопоклонство — то есть это попытка обвинить еврейский народ в том, что часть его («край народа») склонна к идолопоклонству.

''' (41) И увидел оттуда край народа''' Балак показывает Билъаму «край народа», его маргинальные элементы, нечто плохое и недостойное, что создаст возможность проклятия. Таких можно найти в каждом народе, поэтому Балак надеется на успех.

''' (23:1) И Билъам сказал Балаку: построй мне семь жертвенников''' Семь это полнота природного мира. Идею проклятия Израиля с помощью природы и числа семь можно понять как то, что «Израиль не нужен для функционирования мира, он лишний элемент в человечестве». (Аналогично словам Амана: «есть народ, отличающийся от других, и царю не стоит их оставлять», Эстер 3:8). Балак и Билъам внешне высказывают свое полное согласие с Божественным устройством природы, но при этом говорят: «Израиль — это возмутительное явление, которое не согласуется с природой, и поэтому для развития человечества он вреден».

''' (2) И Балак вознес с Билъамом по быку и по овну на жертвеннике''' Сначала Балак и Билъам приносят жертвы совместно, но далее мы увидим что ситуация изменится.

''' (3) Может быть, встретится Господь навстречу мне... И Бог встретился Билъаму''' «Встретится» — здесь употребляется слово ''йикаре'', «случится, встретится случайно». Билъам обычно получает пророчества во сне, поэтому он относится к встрече с Божественностью наяву как к событию, которое может произойти только случайным образом.

''' (3) И пошел он в одиночестве''' То есть в спокойствии и тишине, вокруг него лишь безмолвие. Это нацеленность на погружение в духовное, на отрыв от текущей реальности.

''' (4) И Бог встретился Билъаму, и сказал он Ему: семь жертвенников воздвиг я и вознес по быку и по овну на жертвеннике''' Билъам начинает разговор с отчета о том, что он сделал — он пришел поддержать устойчивость Божественного порядка в мире и поэтому ожидает, что Бог положительно ответит на его просьбу. Такое выпячивание техники в ущерб содержанию характерно для магических действий, когда человек пытается использовать Высшие силы для своих собственных целей.

''' (6) И возвратился он к нему, и вот, стоит он у всесожжения своего, он и все князья Моава''' Вся элита Моава с нетерпением ждёт ответа, поскольку проклятие является общественным действием.

''' (7) И произнес он притчу свою''' Слово «притча» связано по корню со словом «править, владычествовать», то есть Билъам произносит свои «повелительные слова». Пророчества Билъама названы «притчами», что перекликается выше с «рассказчиками притч» Сихона (в стихе 21:27). «Притча» (машаль) — это поэтическая форма высказывания, призванная закрепить тот или иной взгляд на ситуацию — и далее, укореняясь в общественном сознании, она создает установку, которая превращается в «самореализующееся пророчество». Власть притч реализуется именно через создание таких стереотипов в наших представлениях.

''' (7) И сказал: из Арама привел меня Балак''' Билъам начинает с самого себя, говоря о полученном заказе.

''' (7) Из Арама привел меня Балак''' Именно в Араме (в Месопотамии) жила семья Нахора и Лавана, которая решила продолжать придерживаться монотеизма, но при этом интегрироваться в мир идолопоклонников. Мы ранее уже отмечали (в комментарии к Быт. 22:23), что растворение в арамейской культуре является одним из соблазнов еврейского народа, что может привести к его уничтожению.

''' (8) Но как прокляну я? Бог не проклинает его! Как изреку зло? Господь не изрекает зла! ''' Билъам действует только в рамках, определенных ему Богом, и лишь направляет на избранный им объект гнев Всевышнего. Но если этого гнева вообще нет, то Билъам бессилен. И даже если в «краях еврейского народа», то есть в его маргинальных слоях, есть недостойные люди, Всевышний не проявляет гнев по отношению к ним в такой степени, чтобы его можно было направить на весь народ.

''' (9) С вершины скал вижу я его, и с холмов смотрю на него''' По прямому смыслу слов, здесь выражен высокомерный взгляд на еврейский народ: Билъам воспринимает себя как смотрящего на весь мир сверху, свысока.

Но мидраш понимает «вершины скал», как праотцев, а «холмы» как праматерей еврейского народа — они и обеспечивают защиту от проклятия. Даже если и существуют такие элементы в народе, которые занялись идолопоклонством (в соответствии с местом проклятия как «высотами Баала»), все они являются частью общей системы народа благословенного.

''' (9) Вот народ отдельно живет, и между народами не числится''' Этот народ не такой, как другие, он не подчиняется обычным правилам. И хотя я (заявляет Билъам высокомерно) вообще-то умею проклинать народы, в данном случае я не могу выполнить просьбу Балака.

Еврейский народ не входит в число семидесяти народов мира, на которое человечество разделилось после Потопа (Быт. гл. 10), и он даже не является продуктом естественной эволюции этих народов. Израиль — особый проект, детище Бога, у него есть своя Божественная миссия. А поскольку он может противостоять природе, идея проклясть его за «несогласование с ней» не подходит.

Определение евреев как «народа, живущего отдельно, меж другими не числящегося» является, наверное, одним из самых знаменитых предсказаний, реализующихся в течение тысячелетий. Судьба еврейского народа всегда была совершенно иной, чем у всех других народов в аналогичных обстоятельствах. Сами евреи, изнутри, зачастую не видят этой уникальности. Поэтому важно, чтобы это качество было подчеркнуто «со стороны», чужим и даже враждебным пророком.

''' (10) Кто исчислит семя Яакова и сочтет число потомков Израиля''' Обычно проклятие приводит к уменьшению численности и, далее, исчезновению объекта. Но к еврейскому народу это вообще не может быть отнесено. Он не поддается попыткам измерения, и влияние еврейского народа на мир совершенно не соответствует его количеству.

''' (10) Да умрет душа моя смертью праведников''' В завершение пророчества Билъам снова говорит о самом себе.

''' (10) Смертью праведников''' Билъам не говорит о желании «жить жизнью праведников», а лишь о желании «умереть их смертью». То есть в загробной жизни Билъам хотел бы получить удел праведника и быть вместе с евреями, но при жизни он быть с евреями не хочет.

Билъам — сложный и конфликтный персонаж, который, с одной стороны, восхищается Израилем и понимает его величие, а с другой, одновременно, отстраняется от него. В современной истории как некоторую параллель Билъаму можно рассматривать Ницше, который восхищался еврейским народом и одновременно ненавидел его, говорил о величии евреев, но сам никоим образом не желал приближаться к ним.