TEMP:04●23●11-04●23●24

21.3. Второе пророчество (4:23:11—23:24)

(11) И Балак сказал Билъаму: что сделал ты мне?

Проклясть врагов моих взял я тебя, а ты благословляешь их!

(12) И отвечал он, и сказал: ведь я говорить должен точно то, что вложит Господь в уста мои.

(13) И Балак сказал ему: прошу, пойди со мною на другое место, с которого ты увидишь его; но только часть его увидишь, а всего его не увидишь; и прокляни его мне оттуда.

(14) И взял он его на поле Цофим, на вершину Писга, и построил семь жертвенников, и вознес по быку и по овну на жертвеннике.

(15) И сказал он Балаку: постой здесь у всесожжения твоего, а я встречусь тут.

(16) И Господь встретился Билъаму, и вложил слово в уста его, и сказал: возвратись к Балаку и так говори.

(17) И пришел он к нему, и вот, он стоит у всесожжения своего и князья Моава с ним. И сказал ему Балак: что говорил Господь?

(18) И произнес он притчу свою, и сказал: встань и слушай, Балак, внимай мне, сын Циппора!

(19) Бог же не человек, чтобы Ему лгать, и не сын человеческий, чтобы передумывать. Он ли скажет и не сделает? будет ли говорить и не исполнит?

(20) Вот, благословение получил я; и если благословил Он — не мне отвергать это.

(21) Не увидел нечестия в Яакове и не усмотрел зла в Израиле; Господь, Бог его, с ним, и трубление царское при нем.

(22) Бог вывел их из Египта; мощь у них как у дикого быка.

(23) Ибо нет ворожбы в Яакове, и нет колдовства в Израиле. В свое время скажут о Яакове и об Израиле: вот что творит Бог!

(24) Этот народ как львица встает и как лев поднимается; не ляжет, пока не съест добычи и кровью убитых не напьется.

(11) И Балак сказал Билъаму: что сделал ты мне? проклясть врагов моих взял я тебя, а ты благословляешь их! И отвечал он, и сказал: ведь я говорить должен точно то, что вложит Господь в уста мои Балак не воспринимает проблематичность своего запроса, несмотря на то, что ранее Билъам уже пояснял ему его ошибку. И поскольку Балак продолжает давление, Билъам постепенно отдаляется от него. Как мы уже отметили выше, возможно, разница в поведении Балака и Билъама заключается в их различных религиозных установках: идолопоклонник Балак думает, что проблема только в правильной организации проклятия, а монотеист Билъам хочет понять волю Всевышнего и встроиться в нее.

(13) Пойди на другое место, с которого только часть его увидишь, а всего его не увидишь При первой попытке проклятия Балак уже показывал Билъаму «край народа», но там не была закрыта возможность увидеть народ как целое. В новом же месте подчеркнуто, что «всего его не увидишь» — то есть не будет возможности увидеть народ целиком. Совершенство предполагает целостность, а фрагмент, который отрывают от целого, всегда будет ущербным, и Балак надеется, что такой подход поможет сосредоточиться на недостатках народа.

(14) И взял он его на поле Цофим, на вершину Писга Буквально «поле провидцев». Далее Тора сообщает нам, что Моисей умер именно в этом районе (Втор. 34:1). Мидраш полагает, что Балак чувствовал проблематику этого места для еврейского народа и поэтому рассчитывал на успешность проклятия.

(15) И сказал он Балаку: постой здесь у всесожжения твоего, а я встречусь тут. И Господь встретился Билъаму Буквально «случайно встречу... случайно встретился», тот же глагол йикаре, что и выше в стихе 22:3.

(16) И Господь встретился Билъаму, и вложил слово в уста его, и сказал: возвратись к Балаку и так говори Здесь используется четырехбуквенное Имя «Господь» (Тетраграмматон, «мера Божественного милосердия»), а ранее в словах: «И Бог встретился Билъаму» (22:4) — использовалось Имя Элоhим («мера Божественного суда»). То есть здесь Билъаму раскрывается более высокий уровень пророчества, и он уже говорит не о том, что «не нашлось подходящего момента для проклятия», а о том, что еврейский народ в принципе благословен, и проклятие по отношению к нему вообще невозможно.

(17) И пришел он к нему, и вот, он стоит у всесожжения своего и князья Моава с ним. И сказал ему Балак: что говорил Господь? В первой попытке проклятия было сказано «стоит он у всесожжения своего и все князья Моава» (стих 6), а здесь просто «князья Моава с ним». Из этого Мидраш заключает, что часть моавитянских князей, столкнувшись с неудачей проклятия, начинает покидать сцену. То есть царский статус Балака пошатнулся, и он нервничает.

(18) И произнес он притчу свою, и сказал: встань и слушай, Балак, внимай мне, сын Циппора Такое обращение высокомерно и даже оскорбительно по отношению к Балаку, и при первой попытке проклятия Билъам ничего подобного не говорил. Видимо, сам Билъам воспринимает неудачи не как свою проблему, а как провал Балака, поскольку Всевышний не хочет идти навстречу его заказу.

(19) Бог же не человек, чтобы Ему лгать, и не сын человеческий, чтобы передумывать И поэтому если Он высказал свое мнение, то ты зря надеешься что сможешь подкупить Его. Однако надо отметить, что сам Билъам действовал в противоположность этой высокомерной сентенции: хотя Бог сначала запретил ему идти с посланцами Балака, он при следующем визите посланцев снова сделал запрос к Богу, надеясь на изменение решения, и такое изменение действительно произошло. Вообще надо отметить, что вопрос о том «может ли Всевышний изменить Свое решение» отнюдь не однозначен. Пророк Шмуэль полагал что не может (Шмуэль I, 15:29), но в Торе неоднократно сказано, что Всевышний изменял свое решение (напр. Быт. 6:6, Исх. 32:14, см. подробнее в нашем комментарии там).

(20) Вот, благословение получил я; и если благословил Он — не мне отвергать это Мы видим здесь динамику развития Билъама. Вначале он, как и Балак, уверен, что способен направлять благословения и проклятия. Разумеется, он «говорит только то, что скажет ему Бог» — но он при этом мнит себя чем-то вроде ловкого секретаря, который точно чувствует, когда подсунуть бумагу начальнику на подпись, чтобы тот ее «подмахнул», и поэтому может направлять мир в ту сторону, в которую захочет.

При первой попытке проклятия Билъам говорит, что «не может проклясть, потому что Бог не проклинает», иными словами «пока что удачного момента не нашлось, хотя это и странно, но можно ожидать, что он еще найдется». Сейчас он говорит иначе: «если благословляет Бог, как же можно это отвергнуть?», то есть проклятие принципиально невозможно. И далее, при третьей попытке, Билъам дойдёт до понимания еврейской формулы благословения как зеркала, данной еще Аврааму.

(21) Не увидел нечестия в Яакове и не усмотрел зла в Израиле Не то чтобы евреи были идеальны, отнюдь нет — но даже если в Яакове есть нечто неправильное, Всевышний «не усматривает» этого нечестия и зла, не дает ему повлиять на статус народа в целом.

(21) Господь, Бог его, с ним, и трубление царское при нем Всевышний и Его проявление в мире (называемое здесь «трубление») связаны именно с еврейским народом. Поэтому в глазах всего мира поругание народа, а, тем более, его проклятие, воспринималось бы как поругание Всевышнего. Именно этот аргумент привел Моисей, чтобы отвести гнев Всевышнего от Израиля после истории с Золотым тельцом и истории с лазутчиками (Исх. 32:12, Числа 14:13). И Билъам теперь тоже понял его.

(22) Бог вывел их из Египта Балак описал ситуацию, как «Вот народ вышел из Египта» (22:5), и Билъам вначале повторил его формулировку (22:11). Но теперь он поправляет её: «этот народ не сам вышел из Египта, а Бог вывел его». Таким образом, все происходящее с еврейским народом идет под прямым руководством Всевышнего, и поэтому «переиграть» его невозможно.

(23) Ибо нет ворожбы в Яакове, и нет колдовства в Израиле Эти слова имеют два варианта понимания: как «нет ворожбы в Яакове», то есть внутри еврейского народа нет колдовства, поскольку этот народ связан напрямую с Богом и в колдовстве не нуждается; и также как «нет ворожбы против Яакова», нет колдовства, которое могло бы быть успешно применено против Израиля.

(23) В свое время скажут о Яакове и об Израиле: вот что творит Бог! Здесь также есть два варианта понимания: «В свое время рассказано будет Яакову и Израилю, что совершал Бог» — то есть Всевышний Сам раскрывает им будущее, и значит у них нет необходимости заниматься гаданиями. Эти слова могут служить пояснением, почему в еврейском народе нет колдовства. Или же «О том, что будет происходить с Израилем, все скажут, что это содеяно Богом» — в таком случае, это пояснение к более ранним словам «Господь, Бог его, с ним, и трубление царское при нем».

(24) Этот народ как львица встает и как лев поднимается; не ляжет, пока не съест добычи и кровью убитых не напьется А поэтому безнадежно пытаться помешать еврейскому народу в его деяниях и осуществлении его миссии.

Таким образом, все второе пророчество связано с настоящим еврейского народа. Основная идея его заключается в том, что невозможно проклясть даже часть народа, и даже если отдалиться от видения народа как целого — поскольку каждый отдельный элемент в народе принимает участие в происходящих с ним процессах, а все эти процессы направляются Свыше.

21.4. Изменение позиции Билъама и судьба Моава

Как мы отмечали выше, главное для Билъама — его умение распоряжаться проклятиями и благословениями Свыше, подобно умению ловкого секретаря вовремя подать на подпись нужные бумаги, и через это возвышать и низвергать. При этом, в ходе попыток проклятия его понимание проблемы меняется.

В первый раз Билъам описывает причину неудачи так: «Но как прокляну я? Бог не проклинает его! Как изреку зло? Господь не изрекает зла» (23:8). То есть он говорит Балаку: «я пытался передать на подпись Шефу твою просьбу, но не нашлось удобного момента. Ведь я же не могу сам ее подписать, я только ловлю момент. Но это не значит, что твоя просьба не пройдет, просто в этот раз нам не повезло, давай попробуем в следующий».

Во второй раз Билъам описывает ситуацию иначе: «Вот, благословение получил я; и если благословил Он — не мне отвергать это» (23:20). То есть «Шеф принципиально не будет подписывать такую бумагу, поэтому невозможно ее протолкнуть». При этом даже и теперь он остается в роли ловкого секретаря.

Но когда Балак хочет повторить попытку проклятия в третий раз, Билъам осознает серьезность проблемы и меняет свою позицию: он «не пошел, как прежде, для волхвования» (24:2), то есть не пытается быть ловким секретарем, но «поднял глаза свои», то есть захотел сделать то, что велит Шеф. И вот тогда «снизошел на него дух Божий», и он поднялся в уровне пророчества.

Именно в третьем пророчестве Билъам повторяет схему благословения, данного Аврааму: «благословляющий тебя благословен, а проклинающий тебя проклят» — то есть он приходит к пониманию, что не просто «Шеф не будет подписывать запрос Балака», но Шеф специально создал для продвижения человечества такой объект, который будет «мировым зеркалом», и любая попытка проклясть этот объект приведет к противоположному результату.

Разумеется, Билъам и раньше знал о благословении, данном Аврааму (мы отмечали выше, что он придерживается общих рамок еврейского монотеизма), но, видимо, он не воспринимал это благословение всерьез. Примером подобного отношения к словам Бога может служить позиция, которой много веков придерживалась христианская церковь: она прекрасно знала слова Бога о еврейском народе и о благословении ему, но при этом не воспринимала их действительно всерьез и не считала, что они действуют в отношении евреев в настоящее время.

●●●

Есть качественная разница между двумя первыми и третьим-четвертым пророчествами.

Первое и второе пророчества касаются настоящего и прошлого народа Израиля, они являются ответом (отказом) на запросы Балака. Третье же пророчество уже не связано с этими запросами и имеет совершенно новый уровень.

В первых двух пророчествах Билъам отдаляется от всех, уединяется для получения пророчества, настраивается на «волхование». В третий раз он не применяет специальных приемов, но видит Израиль как целое, «расположившийся по коленам своим», и только с этого момента начинает предсказывать будущее.

В первом пророчестве о самом Израиле не сказано почти ничего. Билъам описывает полученный от Балака заказ, говорит о том, что сейчас выполнить его невозможно, и выражает желание умереть смертью праведника. Как мы отметили выше, главной идеей этого пророчества является его извинение перед Балаком за невыполнение просьбы.

Во втором пророчестве Билъам уже говорит не о себе, а обращается к Балаку, причем с довольно резкими словами «встань и слушай, Балак, внимай мне сын Циппора». Здесь Билъам уже не извиняется, а предлагает Балаку отменить заказ: не может быть изменения в позиции Всевышнего, поэтому не пытайся идти напролом, ничего не получится.

Казалось бы, если Балак благоразумен и доверяет квалификации Билъама, он должен был бы принять это объяснение. Но поскольку он продолжает настаивать и предпринимает третью попытку, в ответ на это он, вместо проклятия еврейского народа, получает пророчество об уничтожении самого Моава. И хотя сейчас Израиль не угрожает Моаву, но в будущем, и, возможно, именно в ответ на такую маниакальную враждебность, Израиль завоюет и уничтожит Моав.